Арья Шура. Перевод с санскрита А. Баранникова, О. Волковой. Изд. 2-е, доп. 2000г.
Лишь в том случае можно проявить кротость, когда представляется случай простить кого-либо. Поэтому добродетельные даже причиняющих им зло почитают как приносящих пользу. Вот как об этом назидательно повествуется.
Бодхисаттва жил как-то в одном лесном уголке в облике дикого буйвола, с телом в грязных пятнах тины, похожего на движущееся тёмное облако. Пребывая даже в таком, полном заблуждений, состоянии животного, в котором трудно познать праведный закон, он всё же благодаря своему острому уму всеми мыслями ревностно стремился к праведному поведению.
2. Поэтому Владыка говорил, что непонятна связь между поступками и воздаянием за них. Хотя он был проникнут состраданием, на долю его выпало рождение животным. Но и тогда сознанье праведности было у него.
3. Без кармы нет рождений ряда, и добрые дела не могут принести дурного плода. Однако, хоть и праведности преданный, он иногда в различных состояниях рождался, определённых мелкими частями кармы.
И вот одна низкая, подлая обезьяна, видя его всегда проявляемое врождённое благородство и понимая, что благодаря своему милосердию он не может прийти в гнев или ярость и потому его нечего бояться, различным образом очень сильно досаждала бодхисаттве.
Эта обезьяна, то внезапно прыгала сверху на Великосущного, когда он спокойно засыпал или в полудрёме клевал носом, то, взобравшись на него, как на дерево, она раскачивалась на нём. Иногда, когда он был голоден, она, загораживая ему дорогу, мешала пастись. Иногда она тыкала ему в уши палкой. Когда он желал искупаться, она забиралась ему на голову, и закрывала ему глаза руками, а иногда, взобравшись на него и нахально усевшись ему на спину, она понукала его поднятой палкой и изображала из себя Яму.
Великосущный бодхисаттва прощал ей безо всякого волнения, гнева или раздражения, считая всё это наглое поведение обезьяны как бы даром.
И вот как-то некий якша, возмущённый такими оскорблениями, наносимыми Великосущному, или же желая испытать его характер, когда низкая обезьяна ехала верхом на буйволе, остановился на пути у них и сказал: «Не довольно ли с тебя? Разве эта низкая обезьяна купила тебя или обыграла тебя в кости, или же ты чего-нибудь опасаешься с её стороны? Или же ты не знаешь собственной силы, что, подчинившись ей, возишь её на себе? Поистине:
7. Твоё же тело крепкое похоже на утёс, и совершенна красота его в соединенье с силой. Известна мощь твоя всем хищникам могучим, и даже льву опасно подходить к тебе.
8. Так сокруши её копытом смело, иль рога остриём разрушь её нахальство. Зачем страдаешь ты от наглой обезьяны и сносишь все мученья, как бессильный?
9. Да разве скромностью и добротою и отношением добродетельным к нему возможно излечить злодея? Где действенны лишь острые, горячие и грубые лекарства, от неуместного подобного лечения лишь возрастает дерзость, как болезнь, происходящая из флегмы».
Тогда бодхисаттва, взглянув на якшу, сказал мягким голосом, выражавшим его приверженность к кротости:
11. И разве это называют кротостью, если сильнейшему не можешь ты ответить? А праведному, стойкому в смирении и повеленье добродетельном нам нечего прощать.
12. Поэтому, даже имея силу отомстить, сносить нам следует от слабых оскорбленья. Лучше стерпеть обиду от него, чем добродетелей лишиться.
13. Слабого дурное обращение – возможность лучшая для проявленья добродетели. Зачем же тот, кто предан добродетелям, в подобных случаях применит свою силу, чтоб в результате стойкость потерять?
14. Обычно ведь для проявленья кротости удобный случай зависит от других и трудно достижим. И если кто-то нам даёт для этого возможность, к чему здесь в ярость приходить?
15. Не думая о разрушенье собственного блага, ведёт себя он так, словно старается мои грехи очистить. И если кротость я не проявлю, то кто же, как не я, окажется неблагодарным?»
Якша сказал: «Тогда ты никогда не освободишься от её преследований.
Бодхисаттва сказал:
18. А если он того не понимает, в чём наставляю я его своим терпеньем, то потом столкнётся с тем, кто не прощает, и тот свернет его с неправого пути.
19. Узнав дурное обращенье, он перестанет относиться дурно ко мне подобным. Наказанный, он больше так себя вести не станет, и я тогда освобожусь».
Тогда якша, преисполнившись верой, изумлением и уважением, воскликнул: «Прекрасно, прекрасно!» – кивая головой и делая одобрительные жесты, и прославил Великосущного следующими словами:
Так восхвалив бодхисаттву, якша сбросил негодную обезьяну с его спины и, научив его предохраняющим чарам, исчез.
Таким образом, «лишь в том случае можно проявить кротость, когда представляется случай простить кого-нибудь, поэтому добродетельные даже причиняющих им зло почитают, как приносящих пользу». [Так должно говорить, проповедуя о кротости. Также следует говорить: «Так проявляется непоколебимая стойкость бодхисаттв даже в животном облике; может ли человек или давший обет отречения от дома быть лишённым её?» А также следует излагать этот рассказ при восхвалении Татхагаты и в проповеди о почтительном внимании праведному закону.]